Лирико-патриотическая линия получила свое дальнейшее развитие | послевоенный период в жанре массовой песни: «Родина моя» и «Россия» А.Новикова, песня-гимн В. Мурадели «Партия — наш рулевой», «Родина слышит» Д. Шостаковича. Тема защиты мира отражена в песнях: С. Туликова «Мы — за мир» (сл. А.Жарова), А.Новикова «Гимн демократической молодежи мира», В. Мурадели «Гимн международного союза студентов», С. Каш на слова А. Софронова «Дай руку, товарищ далекий» и др. Особым драматизмом, глубокой взволнованностью отличается песня В. Мурадели на слова А. Соболени «Бухенвальдский набат». Массовая песня откликалась на все события, происходящие в нашей стране: освоение целины, покорение космоса. Вы двинулся и ряд новых композиторов-песенников: А. Холминов, А. Флярковский, Э. Колмановский, А. Пахмутова и др. Много сил и таланта вложили советские композиторы в песенное творчество для детей. Это — М, Красев, М. Раухвергер, Ан. Александров, Д. Кабалевский, М. Старокадом ский, А. Пахмутова, Ю. Чичков, А. Островский и др.
Значение массовой песни в жизни советского народа трудно переоценить. Отражающая все важные события, близкая и понятная каждому, массовая песня несла в себе огромный эмоциональный заряд, являя it. мощным оружием в деле воспитания лучших человеческих качеств.
Ситуация с относительной свободой творчества стала меняться к концу 20-х годов: был распущен «Наркомпрос», отстранен А. Луначарский; и статье «Очаг формализма в музыкальной науке» («Пролетарский музыкант» №2 за 1929 г.) резкой критике была подвергнута деятельность Б. Асафьева в Ленинградском институте искусств. Термин «формализм» стал использоваться для критики неугодных произведений. После статьи Горького «О социалистическом реализме» началось искусственное введение этого творческого метода, ставшего главным оружием тоталитарной культуры. Главной задачей стало идейно-политическое воспитание мисс, но по сути лишь предполагал абсолютную лояльность по отношению к режиму и его панегирическое восхваление. Начался поворот к официальному унифицированному искусству, основанному на «идеологии государственного оптимизма» Единообразие, бесконфликтность, а в связи с этим ограниченность, порой примитивность, а иногда и профессиональная беспомощность прикрывались «правильностью» содержания и верностью социалистическому реализму».
По мнению музыковедов, советская музыка развивалась не только и не по художественным законам, и поэтому ряд проблем ее развития специфичны и характерны для тоталитарных режимов: избирательное отношение к классическому наследию; изоляция («железный занавес»); идеологический прессинг, вынуждавший художников исполнять «социальный заказ» режима. Музыкальное искусство в 1930-е годы также выполняло «социальный приказ». Установившаяся в стране командно-административная система управления искусством приводила к искажениям, деформировала не только искусство, но и нравственность. Так, например, с помощью статьи «Сумбур вместо музыки» (об опере Д. Шостаковича «Леди Макбет Мценского уезда») началась разнузданная компания против одного из гениев современной музыки, кульминацией которой стало постановление 1948 года. Критика была абстрактной и абсурдной, но жестоко ранящей. В ход пошли обвинения в «буржуазном формализме», «космополитизме», «антинародности». По критериям простоты и «доступности для народа» стали оцениваться творения Шостаковича, Прокофьева. В такой обстановке создавались шедевры советской музыкальной классики, которые мнились свидетельством духовной мощи, верности традиции. Они были искренни, утверждали идеи патриотизма и веру в будущую победу.